К живописи он относится со стилистической гибкостью графика. Для изображения каждого архитектора Швецов меняет степень условности. В портрете гения петербургского модерна Федора Лидваля применен прием иллюстраторов: голова архитектора намного больше туловища. В более реалистическом изображении великого конструктивиста Константина Мельникова преобладает холодный, больничный свет. Кстати, история русской архитектуры по Швецову кончается именно на Мельникове.
Валентин Дьяконов, Gif.ru
Строительный мусор – это мусор, из которого можно строить.
Петр Швецов так и делает. В каждом своем проекте художник оплакивает потери. Не свои – человечества. Его темы – уничтоженные книги, вымершие звери, самолеты минувших войн. Те, кто когда-то царили в небе и на земле, в умах и сердцах. Ныне они – прах и пепел, обломки и останки. Все упокоились, всё прошло, разложилось, рассыпалось, потеряно и забыто. История – что естественная, что человеческая – предстает полем боя, по которому прошлись герои и полубоги, и где они теперь? Увы, где прошлогодний снег.
Швецова не интересует судьба побежденных, его интересует исчезновение победителей. Кажется, он верит в то, что именно они оставляют следы, называемые культурой. Но следы тоже постепенно исчезают, и вот эта вторичная и окончательная смерть после смерти занимает художника. Следы и тени – вот что он хотел бы зафиксировать, запомнить, восстановить.
Источники его вдохновения – пожелтевшие альбомные фото, выцветшие афиши, старая кинопленка, потертые карты. Его материалы – мусор: упаковочный картон, мешковина, битум, цемент. Его работы как бы лишены цвета – черный, белый, никакой. Словом, его творчество - драма, жестокий романс, не подслащенный ни юмором, ни иронией. Швецов предельно серьезен – в эпоху поголовного зубоскальства это выглядит вызывающе.
Какое искусство может быть серьезней, чем архитектура? Но в то же время, какое оптимистичней? Зодчество претендует на бессмертие. Во всяком случае, здание должно жить долго. В нем запечатлены в назидание потомкам идеи и вкусы эпохи, ее философия и нравы. Архитекторы кажутся счастливцами, чьи произведения «тленья убежали» и «прах пережили».
Завороженный этой иллюзией вечности, Петр Швецов писал портреты архитекторов 13 лет – почти всю свою профессиональную жизнь. В отличие от других своих работ, - писал, как положено, маслом на холсте, в классической технике, предназначенной если не к бессмертию, то к долгожительству.
Писал с любовью: каждый портрет сам по себе и красив, и тонок, и многоделен, и остроумен. В каждом портрете художник по-своему перетолковывает пластику и технику исторического стиля, будь то петровское барокко или сталинский ампир. В каждом портрете – судьба, и как бы она ни сложилась по-человечески, по профессии архитектор – победитель. Тот, кто свое дело сделал – построил. Здания стоят, намертво вписанные в отечественную культуру – в курсы истории искусств, школьные учебники, туристические гиды. Так что о забвении-исчезновении говорить вроде не приходится.
Однако эта выставка выглядит не то, что драматично – трагически. Поскольку трудно спорить – история отечественной архитектуры закончилась. Бесславно. Металлопластиковые новоделы не в счет. Нет больше российской архитектуры. Уже пока еще нет. А значит, эпоха не оставит запечатленными в вечности ни идей, ни вкусов, ни философии. Нам грозит уйти без следов.
Марина Колдобская, куратор выставки