/ Текст автора к проекту /
Название отсылает к компьютерной игре "The City of Lost Children" («Город потерянных детей»), которая оставила в моей памяти яркое впечатление. Спустя долгое время я вспомнил тот эстетический опыт, полученный от игры, и осознал, что он стал для меня метафорой тревоги и отчуждения. В детстве я был захвачен её специфической атмосферой. Особое место в ней занимала цветовая гамма — такие предгрозовые, мрачные оттенки, которые создавали ощущение ожидания, чего-то таинственного и неуловимого. Это чувство подкреплялось контрастом между детализированными, статичными фонами и подвижными низкополигональными персонажами. Персонажи, хоть и двигались, казались неясными, угловатыми наборами пикселей и полигонов. Лица героев я не мог разглядеть, несмотря на то, что долго вглядывался. Этот контраст между живым и неживым произвёл на меня странное впечатление, которое с годами обрело новый смысл. Теперь я вижу в нём метафору границы между реальным и вымышленным, между уютным эскапизмом и тревогой, которая скрывается за ним. И вот, спустя годы, я осознал, что этот «Город потерянных детей» вырос вместе со мной, превратившись в «Город потерянных взрослых».
Мои картины в рамках этого проекта — попытка передать ощущение цикла, монотонного и в то же время напряжённого. Они словно прогулка по кругу, наблюдение за одними и теми же домами, деревьями, машинами и людьми из окна автомобиля. В процессе работы я чувствовал, как образы сливаются в бесконечную цепочку, где каждый элемент повторяется, но воспринимается немного иначе. Это чувство цикличности пересекается с идеями из моего предыдущего проекта "Beware!" («Берегись!»). Если тот проект был формальным поиском, то сейчас я пришёл к осознанной попытке сделать сюжеты строже, лаконичнее и даже монументальнее. Тогда я стремился создать состояние предвкушения, как будто все элементы картины замерли: «Вот-вот что-то случится», «Будь осторожен!». Этот эффект «ожидания» я постарался передать и в «Городе потерянных взрослых».
Я воспринимаю весь проект как игровой процесс, не пытаясь вызывать у зрителя дискомфорт или тревогу; скорее, мне важно найти художественные эффекты, которые передадут тонкую грань между тревожным и притягательным, реальным и воображаемым. Моя художественная практика — это процесс упорядочивания хаоса ощущений, поиска гармонии через взаимодействие элементов, а не желание сделать что-то слишком мрачным или тяжёлым.
Работа над проектом привела меня к решению разделить картины на четыре серии: живопись на бумаге, живопись на холсте, графика на бумаге и мурал. Каждая из серий для меня — это отдельный этап, размышление о том, как я воспринимаю окружающий мир. Работы на бумаге — это своего рода отражение внутреннего процесса, моих сомнений и трансформаций. Бумага не терпит бесконечного вмешательства — мои «ошибки» на бумаге неизбежны, и они остаются видимыми. Это придаёт рисункам экспрессию, потому что они буквально отражают момент борьбы с самим собой. Я часто представляю эти работы как нечто на грани, как если бы бумага вот-вот порвалась под тяжестью краски, и образы начали «поедать» друг друга, наслаиваясь и сталкиваясь между собой.
Холсты, с другой стороны, дают мне больше пространства для работы. Здесь я создаю сложные, многослойные фоны, которые контрастируют с простыми, почти «штампованными» фигурами людей, изображённых аэрозольной краской. Я выбрал эту краску именно потому, что она оставляет на холсте плоское, холодное и «тупое» пятно, как своего рода штамп, завершающий работу. Эти фигуры — женщины, часто изображённые в линейной манере — теряются на фоне сложной, многослойной реальности, и всё, что я делаю с ними аэрозольной краской, завершает холст.
Линия для меня имеет особое значение. Через линию я как будто завоёвываю объект, обретаю власть над изображаемым, а также контролирую сам момент создания. Мне всегда хотелось увидеть в своих работах тот предел, когда линия перестаёт быть просто линией, а становится чем-то живым и самостоятельным. Иногда линейные рисунки оказываются погребены под слоями материала, и именно поэтому я вынес их в отдельную серию, использовав их в качестве основы для настенной росписи. Эти рисунки также стали основой для муралов, где масштаб помогает показать напряжение и контраст ещё острее.
Многое в моей работе вдохновлено массовой культурой, особенно кино и играми 90-х. Это те образы, которые застряли в моей памяти и стали своеобразным комфортным пространством, к которому я возвращаюсь. Но это не просто ностальгия — я пытаюсь переосмыслить эти впечатления и показать, как они накладываются на наше восприятие реальности. Проект «City of Lost Adults» для меня — это не столько рассказ о мрачности или отчуждении, сколько возможность перенести детские переживания в более взрослую, осмысленную плоскость. Это попытка показать игру эмоций, где тревога уживается с любопытством, а ожидание чего-то неизвестного становится процессом, полным напряжения, но лишённым финальной точки.
